"Чёрная доска" (доска позора) - это в совке противоположность "Красной доске" (доске почёта) - отрицательная мера воздействия на население в виде бойкота, который устраивали комуняки людям, хозяйствам, поселениям и целым районам. Упоминания о них мне встречались в 1933 - в голодомор, как одно из средств выбивания зерна из крестьян: у людям последовательно создавали условия всё более не совместимые с жизнью. Кто-то ломался раньше, кто-то позже, но если зерна было взять для сдачи большевизии не откуда - люди тысячами помирали. И не от немецкой блокады, как в войну в Ленинграде, а от советской блокады без всякой войны в мирное время - по разным сёлам, станицам и хуторам.
Но, как оказалось, "чёрные доски" появились задолго до второго голодомора, до 1932-33. Уже в 1929 "чёрные доски" - активно применяемая мера воздействия по всему СССР. Т.е. вся первая пятилетка 1929-33 - это пятилетка "чёрных досок", создания большевиками населению условий малосовместимых с жизнью, для порабощения этого населения. И как побочный эффект - для массового убийства сопротивляющихся. Своя доля таких убийств есть в и 7 млн убитых голодомором 1932-33.
Кстати, весьма вероятно то, что в голод 1927-28 обошлось без больших жертв, а последовавшие большевицкие репрессии на следующий год попали на урожайный год - т.е. применялись не так широко как в голодоморный 1933 и предопределило возникновение у большевицкого начальства, в первую очередь у Сталина, иллюзию эффективности террора против населения для выколачивания хлеба. Это стоило 7 млн жизней по всей стране, когда террор хлебозаготовок совпал с обширным неурожаем.
Ниже автор отмечает сходство мер по "нажиму" на крестьянство в регионах, где они были приняты: Сев-Кавказский Край, УССР, Поволжье, Казахская АССР. Я бы продолжил его мысль и предложил сравнить эти регионы с регионами голодомора. "Чёрные доски" применялись не везде, но везде было выколачивание хлеба и прочих обложений из крестьян. "Чёрные доски" были лишь одной из целого комплеса мер этого большевицкого рекера.
Отмечу, что в некоторых местах план был существенно выше валового сбора, что не служило основанием для остановки хлебозаготовок - Сталин повесил личную ответственность на руководителей, а те перекладывали её на комуняк-карателей и руководителей ниже рангом. И так до простого колхозника и единоличника, которые оказывались крайними и получали террор за то, что у них не уродилось зерна. Отказ какого-либо начальника, вроде председателя колхоза сдавать план ни чего не решал - его самого репрессировали, а крестьян под чистую лишали зерна и продолжали давить на них - т.к. план всё равно оказывался не выполненным. Отказ от земли приводил к лишению всей собственности (огородов, орудий труда) и депортациям в "северные регионы", что для многих было равнозначно смерти.
Обращаю также внимание на высылку в "отстающие хозяйства", занёсённые на "чёрную доску" - отрядов гпушников:
Для усиления хлебозаготовок в 26 особо отстающих районов «выброшены опергруппы ПП ОГПУ»
Тут некие смеются, что Шолохов не написал в Тихом Доне про стоящий неподалёку отряд чекистов - типа "не увидел". Шолохов много чего "не видел" с своих худ.произведениях, что видел в реале. Желающие могут удостовериться в его письме Сталину (читать целиком) - там и пытки, и изнасилования, и убийство женщин и детей на морозе, и то, как смогли рядовых коммунистов заставить террором проводить террор к населению - большевицкий рекет, взгляд изнутри.
Вот о терроре хлебозаготовок и как его части - о бойкоте "чёрными досками":
(в сети осталась на Инфанате)Ивницкий Н.А. Репрессивная политика советской власти в деревне (1928-1933 гг.)
РАН. Ин-т рос. истории, Университет г. Торонто (Канада). - М., 2000. - 350 с.
ЧЕРНЫЕ ДОСКИ - 1929Глава первая. Курс на коллективизацию. Наступление на крестьянство
§2. Хлебозаготовки 1928-1929 гг. и чрезвычайные меры.
( ЧЕРНЫЕ ДОСКИ - 1929 )ЧЕРНЫЕ ДОСКИ - 1932-33Глава четвертая. «Наступление социализма» в деревне продолжается. репрессии усиливаются (1932–1933 гг.)
§ 1. Антикрестьянская налоговая и заготовительная политика
Сведения о невыполнении планов хлебозаготовок поступали с Украины, Нижней Волги, Сибири, других районов страны. Это встревожило сталинское партийно-государственное руководство.
22 октября 1932 г. Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение: «В целях усиления хлебозаготовок командировать на две декады полномочные комиссии под руководством т. Молотова на Украину и под руководством т. Кагановича – в Северо-Кавказский край»[33].
Комиссии Политбюро не случайно посылались на Украину и Северный Кавказ, так как на эти регионы приходилась почти половина заготавливаемого в зерновых районах хлеба. В состав
комиссии ЦК во главе с Л.М.Кагановичем вошли А.И.
Микоян (Наркомат снабжения), М.А.
Чернов (Комитет заготовок), Т.А.
Юркин (Наркомат совхозов), Я.Б.
Гамарник (Политуправление Красной Армии), М.Ф.
Шкирятов (ЦКК ВКП(б)), Г.Г.
Ягода (ОГПУ), А.В.
Косиор (ЦК ВЛКСМ).
( Северо-Кавказский Край - Каганович )( УССР - Молотов )«Опыт» Северного Кавказа и Украины мгновенно перенимается.
( Нижне-Волжский Край - Постышев )( Центрально-Чернозёмная область )( Сибирь )( Урал )А еще раньше, 28 ноября 1932 г., подобный меморандум был направлен полномочным представителям ОГПУ по Дальне-Восточному, Восточно-Сибирскому и Западно-Сибирскому краям, предписывавший «развернуть оперативную работу в деревне по нанесению удара по контрреволюционным элементам, тормозящим и срывающим заготовки, в целях создания перелома в ходе кампании».
В число «саботажников» хлебозаготовок сплошь и рядом попадали председатели колхозов, работники сельсоветов, отказавшиеся отбирать у крестьян последнее зерно. Член Баевского сельсовета того же района Западно-Сибирского края заявил: «Пусть что угодно со мной делают, а я план выполнять не буду. Меня хоть и заставляют нажимать на мужиков, но я не дурак, чтобы крестьян оставлять без хлеба». Руководители колхозов «Красный Октябрь» и имени Мамонтова были исключены из партии и отданы под суд за невыполнение плана хлебозаготовок[64].
( Казахстан )Таким образом, и во время голода 1932–1933 гг. репрессии продолжались. Но в отличие от 1929–1931 гг., когда, хотя бы на словах, они были направлены против кулачества или отнесенных к ним крестьянских хозяйств, теперь они распространялись на все крестьянство, в том числе и колхозное, целых регионов, не справляющихся с непомерными заготовками или налогами (Украина, Северный Кавказ, Казахстан, Поволжье). Прежние формы репрессий дополнялись новыми; бойкот, занесение на «черные доски» селений, колхозов, сельсоветов и даже районов со всеми вытекающими из этого последствиями (вывоз товаров, прекращение торговли, досрочное взыскание кредитов и налоговых платежей, выселение целых селений). Поскольку к этому времени кулаков в деревне уже не было (по данным Наркомфина, к концу 1930 г. осталось 148 тыс. кулацких семей, а в 1931 г. было раскулачено около 200 тыс.хозяйств), то раскулачивали и выселяли теперь и единоличников, не выполнивших плана сева и хлебозаготовок, и колхозников «саботировавших» хлебозаготовки, и низовых партийно-советских работников, «потакавших саботажникам».
Поскольку ранее установленные признаки кулацких хозяйств на практике уже не работали (так как таких хозяйств уже не было), то, чтобы придать хотя бы видимость законности Политбюро ЦК ВКП(б) 23 марта 1933 г. приняло решение об отнесении к кулацким хозяйствам, «злостно не выполняющие заданных им планов посева и других установленных законом государственных обязательств»[148].
Это значит, что любое хозяйство, не выполнившее государственное задание, могло быть отнесено к кулацким.
( Ссылки ) 
